Елена, 65 - 10 мая 2011 12:58

Да, в 2008 начался кризис, но рождаемость (и вообще жизнь) обладает большой инерцией; за полтора года кризиса заметных изменений не произошло.

В 2002-м нас было 145 166 700, а к осени 2010-го осталось 142 905 200. Подсчитано, как видим, очень тщательно: с точностью до сотни человек. Но можно ли верить?

Перепись скандальна. Она стоила 17 миллиардов — в четыре раза больше, чем предыдущая.

Если бы надо было переписать только хороших, благополучных, вежливых — как было бы хорошо. Но надо переписать всех, в том числе бандитов, однако даже милиция не всегда знает, где они прячутся. Надо переписать проституток, а попробуй застань их дома. А если она дома, то спит без просыпу, измученная; неужели она захочет отвечать? Где её дети, сколько их? А в Чечне, в Дагестане и т.п. надо ведь переписать и боевиков, они тоже россияне. Может, потому и война идёт, что мы не знаем, сколько их и каково их материальное положение и жилищные условия.

Для страны, для экономики, для статистики эта перепись такая же бессмысленная и безобразная, как предыдущая. Если “ошибка” составляет 15—20 процентов, на результаты невозможно ориентироваться. Приблизительно мы и так знали, что нас около 140 миллионов. А точно мы и после переписи не знаем. Зачем она?

Во-первых, она для красоты. У нас есть двухпалатный парламент, дико дорогой и совершенно бессмысленный. У нас есть Конституционный суд, который не замечает нарушений Конституции. У нас есть медицина, которая стоит всё дороже, а лечит всё хуже… (Остановимся, чтобы не перечислять все наши чудеса.) Для полного счастья пусть будет и перепись.

Во-вторых, 17 миллиардов тоже деньги; не “Газпром”, конечно, но и не мало. Может быть, часть удалось украсть?

***

Одни не открыли дверь переписчикам, а к другим и не приходили. Какова погрешность — 3% или 30%? А ведь каждый процент — это почти полтора миллиона человек.

Говорят, переписчики сидели в ЖЭКах и в ДЕЗах — переписывали домовые книги. В процессе этой бумажной работы у них могло получиться гораздо больше бумажных людей. И стимул был: чем больше напишешь — тем больше заработаешь. Даёшь листы!

Очень похоже на наши выборы. Даёшь явку! Даёшь бюллетени! А потом нам сообщают: за ЕдРо — столько-то процентов, за КПРФ — столько-то… Но можно ли верить? Люди думают, что партия власти получила меньше, чем объявлено, а её конкуренты — больше. А главное — зная про “карусели”, вбросы, предварительное голосование, открепительные талоны — все понимают, что голосовавших было гораздо меньше.

Система с советских времён привыкла мухлевать с результатами. Приписки — всенародная игра, привычка, обычай. (Кстати, оппозиция также приписывает себе несуществующую численность; митинги это показывают наглядно.)

Бумажные люди — хорошие, послушные. А живые люди только мешают.

Воистину великолепны
великие замыслы:
рай на земле, всеобщее братство,
постоянные реформы...
Всё было б вполне достижимо,
если б не люди.
Люди только мешают:
путаются под ногами,
Вечно чего-то хотят.
От них одни неприятности.
Как было бы хорошо,
если бы не было людей.

Это знаменитые стихи немца Энценсбергера, середина прошлого века.

• 
• 
•