Алексей, 38 - 2 сентября 2011 08:31

иногда сказки становятся былью...но только для избранных

Пройдя в свой кабинет, он через голову стянул свитер, бросил его в кресло, снял штаны и в шкафу взял шорты. Переодевшись и развесив мокрую одежду на балконе, он вымыл руки и вошёл на кухню. На столе уже дымился ужин, а дочери щебетали и щебетали, рассказывая отцу, как прошёл у них день, что было в школе и какие оценки они получили. Быстро сбегав в комнату, притащили дневники и протянули для подписи каждая свою ручку. Он по очереди расписался в дневниках и, помыв посуду, пошёл в комнату.
- Папа, а мы завтра пойдём в зоопарк?
- Конечно, раз обещал.
Маша запрыгала от радости на одной ноге.
- Ура! Мы завтра пойдём в зоопарк!
Катя оторвалась от книжки.
- Машка, тебя там в клетке оставим.
- Это тебя, Катька, в клетке оставим!
- Нет тебя!
- Нет тебя!
Он хлопнул в ладоши.
- А ну прекратить! Никто нигде останется. А вот мороженного поедим вволю.
- Ура! – два детских голоска слились в один.
Он улыбался, глядя на дочерей, которые уже начали обсуждать завтрашний поход в зоопарк, достали книги со зверями и начали гадать, разглядывая картинки, кого же они там увидят. Она так был рад каждый день приходить в свою семью, играть с дочерьми, гулять по паркам и скверам города, ходить в кино, театры.
Когда они болели, он сидел у кроватей, гладя маленькие головки, чтобы хоть как-то облегчить выпавшие им страдания, а днём бегал по аптекам, покупая лекарства, стоял в очередях к врачам. И лучшей наградой были выздоровевшие дети.
Он жил только ею, этой маленькой и уютной семьёй. Одно только омрачало его радость – он каждый день должен покидать её и уходить в тот мир, который был реален, оставляя дочерей в своих снах. Своих так и не рождённых детей в своих призрачных снах.

Катя, старшая дочь, так и не была зачата одиннадцать лет назад в другом городе с женщиной, которую он любил до сих пор. Быть может, он всю жизнь любил и любит только её. Но тогда, они так и не переступили через себя, не сделали тот единственный шаг навстречу друг другу, не зашли за черту, за которой нет возврата к жизни друг без друга. И тогда, уходя от неё утром, он понял, что все разговоры о жизни вместе были только разговорами. Они даже так ни разу и не были близки в физическом смысле. Он тогда приехал к ней, остановившись у своей, ныне покойной, бабушки, родителям соврав, что едет за молодым пополнением в часть, где числился, как бывало каждые пол года о этого на протяжении трёх лет.

Алёна уже тогда, при последней встрече, говорила ему, как она любит другого парня, и что им не суждено быть вместе. Он про себя глотал слёзы, но после прогулки ночным городом остался у неё. Они лежали рядом под одеялом обнажённые не в силах сделать шаг навстречу друг другу – она боялась предать свою новую любовь, он же боялся сделать ей больно. Так они и пролежали молча до утра, а утром он поднялся, оделся и ушёл. Ушёл навсегда из этого дома. Катю, о которой они так оба мечтали всё прошлое время, так и не была зачата в ту ночь, но вот душа её поселилась теперь в его снах, заменив ту, так и не рождённую дочь.
Машенька же появилась в его снах, так и не родившись в реальной жизни, потому как её мать сделала аборт, не поставив его в известность, что была беременна. Встречались они больше года и нелепо расстались, когда Татьяна стала его «ломать». Они расстались, когда Машеньке было всего три недели, а через две недели её так и не состоявшаяся мать сделала в больнице «вакуум».
Во снах Катя и Маша повстречались случайно, когда однажды, уже живя сам в опустевшей однокомнатной квартире, которая досталась ему после развода, метаясь в горячечном бреду по кровати он в первый раз впал в забытьё. Во сне он перенёсся на порог квартиры, дверь которой он легко открыл подошедшим ключом из незнакомой связки, невесть как попавшей к нему в карман. И тогда две такие незнакомые, но такие близкие и родные девочки кинулись ему навстречу с криками «Папа! Папка пришёл» и повисли на нём. А он стоял и глотал слёзы.
Дальше же каждую ночь ему начали снится сны, которые дополняли друг друга, были продолжением один одного и стали его настоящей жизнью, лишив реальную жизнь смысла. Во снах он жил полноценной жизнью, а возвращаясь в реальную жизнь после работы, или на выходные ходил по городу, чтобы вернувшись в сон теми же дорогами пройти со своими дочерьми, посмотреть тот же фильм или спектакль, поплавать в том же море.
Так продолжалось уже третий год. День и ночь – две разные жизни одного и того же человека. Вот и теперь, проснувшись утром, он собрался, побрился и пошёл в зоопарк, подолгу останавливаясь возле каждой клетки, рассматривая зверей. Его дети смотрели на реальный мир его глазами.
В этот день он шёл, как обычно, медленно переходя от клетки к клетке, от вольера к вольеру и про себя разговаривал с обеими дочерьми. Он знал, что настоящая прогулка будет у него ночью, а пока он представлял, как это будет, и про себя готовил ответы на будущие вопросы.
Из раздумий его вывел крик женщины «Маша, ты куда, негодное дитя, побежала? Ну-ка вернись!». Он повернулся на крик, и замер. К нему бежала… его дочь Маша из сна, с такими же растрёпанными рыженькими косичками и вечно перепачканным чем-то ротиком. На догонявшую маленькую шалунью девушку он не смотрел. В груди всё сжалось, и он словно сквозь туман увидел Катю, которая бежала вслед за матерью. Мир пошатнулся и померк.

В голове шумело, он с трудом открыл веки и увидел склонившуюся над ним девушку.

- Мужчина, очнитесь. Ну очнитесь же, я вас прошу.
Она трясла его, а над её лицом он увидел заплаканые личика Кати и Маши.
- Это ваши дочери? – он еле пошевелив губами спросил девушку.
Та заплакала и перестала его трясти.
- Да. Катя и Маша.
- А вас как зовут?
- Аня.
- А меня Андрей. Будем знакомы.
- Будем, – девушка улыбнулась сквозь слёзы и обняла дочерей.
- Извините, если напугал вас и дочерей. Голова закружилась.
- Это вы нас извините. Я подумала, что вас Маша толкнула.
- Нет, Аннушка, Маша милый ребёнок. И она больше не будет, правда? – он подмигнул девочке.
- Да, дяденька Андрей, я больше не буду, – пролепетала девочка, внезапно смутившись и покраснев.
Он поднялся, отряхнулся и посмотрел в глаза Ане. Та, внезапно тоже покраснела, как и Маша.
- Давайте я вас провожу до выхода, Андрей. Вы бледны очень.
- Ну, если ваш муж будет не против, то я был бы только рад.
Девушка покраснела ещё сильнее.
- У меня нет мужа, – тихо сказала она
- Ну, тогда чего мы стоим – пойдёмте потихоньку. Только вот я бы ещё погулял по зоопарку.
Девочки переглянулись.
- Мам, давай мы ещё погуляем? Я ещё слона и жирафов не видела, – с мольбой в голосе сказала Маша.
- Мам, мы не уйдём, а? – вторила ей Катя.
Андрей глянул на обоих и перевёл взгляд на Аню.
- Аня, пусть дети погуляют ещё, а? Я себя уже прекрасно чувствую.
- Давайте, – тихо сказала девушка, потупив взгляд.
- Вот и отлично. И давайте перейдём на «ты», ладно?
- Хорошо, Андрей, давай на «ты».
Девочки, взявшись за руки, пошли вперёд по аллее, а за ними шёл Андрей с Аней и молчали. Через минут десять Аня оступилась и Андрей подхватил девушку, невольно прижав к себе. Они замерли на миг, смотря друг другу в глаза, а затем он подхватил девушку под руку и они, продолжили прогулку по зоопарку. Им было о чём поговорить в этот день, а девочки, оглядываясь на Аню и Андрея, подмигивали друг другу и переходили от клетки к клетке, мимоходом рассматривая животных.

Эпилог
Больше Андрею не снились сны о своих нерождённых дочерях. Теперь у него была настоящая семья и вполне реальные девочки, которых он любил, как своих собственных.
Через месяц после той встречи в зоопарке, Аня с дочерьми переехала к нему жить. Ещё через пол года они обменяли свои старые квартиры на одну большую, четырёхкомнатную. Аня была в положении и УЗИ показало, что ожидается прибытие в их дружную семью мальчика.
Когда он забрал Аню и Егора из роддома, в один из вечеров девочки подошли к нему и спросили:
- Дядя Андрей, можно мы будем называть вас «папой»?
Спазм сжал его горло, он обнял девочек к себе, крепко прижал и прошептал:
- Можно, милые доченьки, конечно можно, – и заплакал.
В проёме двери стояла Аня, держа на руках Егора, и с теплотой и нежностью смотрела на своего мужа.