Тссссссс, 40 - 9 марта 2012 05:54

Я хочу сейчас словить это чувство. Может, мне потом легче будет с ним бороться, когда я буду знать его "в лицо".
Ты сидишь у зеркала и в руке у тебя карандаш. Смотришь на себя и поднимаешь или опускаешь кончик носа с помощью упругой карандашной резинки, слегка царапаешь кончик носа. Ты вспоминаешь давно произошедшие события и не понимаешь, какое же в тебе чувство. Этот ритуал с носом - словно анальгетик. Отвлекающий манёвр.
Ты только что посмотрел кино. Ты сам, глубоко, проникся им, этим фильмом, этими людьми, этими сопутствующими чувствами. О чём был фильм? Я запомнил, что там страдала девушка, от неразделённой любви. А над ней, как мог, намеренно, издевался человек, который хотел превратить её жизнь в невыносимую. Девушка просит остаться с ней, а мужчина брутально её отвергает. Однажды, он находит её у дверей своей квартиры, спящую на коврике калачиком. Будит её толчком туфли. Она умоляет пустить, долго. Он соглашается, и уже в квартире она умоляет его робким молящим голосом быть с ней, просто позволить иногда видеть его. На любых условиях.
Тут я замечу, - девушка была красивая, очень похожая на ягнёнка в своей слепой любви, выносящая все издевательства, тихо потом плача, плача тут же, плача без слёз и платочка.
И так мне это напомнило мои отношения с Кошкой. Как я упал на колени в конце и обнимал её ноги, уткнувшись в неё. Как смотрел на коленях на её бесстрастное лицо объективного судьи.
А до этого целых два года был вместе с ней, как привязанный, зачарованный, в отчаянии от каждого её каприза. Но, как факт - я не добился её любви. Хотя, что там у неё было в душе, я и не узнал. Она была замкнута, закрыта, запечатана и словно охраняемая темница. Я чуял, что внутри были ростки добра, добрый огонь, способный превратиться в любовь ко мне. Поэтому, носил ей цветы всегда, когда только мог. Когда денег не было, я рвал их на клумбах в посёлке - самые красивые, лучшие. Когда не было денег на макароны, мы покупали колбасу, чтобы сделать любимую ей пиццу. Когда она просто не захотела меня видеть и закрылась в себе, я едва добился от неё слов "Я хочу сюрприз". И в тот же вечер три мешка каштановых свечей завалились к ней в комнату, когда она открыла дверь. Потом, когда она уехала в Донецк, когда приезжала раз в месяц, я всё рвался в Донецк, но был таким нищим! Она злилась, когда я звонил ей и мои звонки были без ответа. Или ответом было разозлённое бурчание. Затем, я приехал в Донецк, никому там не нужный. Работал в супермаркете, расставляя водку. дубовые ребята из техникума говорили мне, что делать, а я терялся в этом шумном месте. Но, я купил дорогого вина и пригласил её, взял денег из присланных мамой денег и купил сыра и колбасы, бананов и апельсинов, винограда и снеди для вкусных салатов. И мы занималаись любовью, но она сказала с сожалением, что я её соблазнил. Я видел сожаление.
Я ехал вместе с ней, когда она совсем ушла. Она смотрела на меня, как на чужого. Как на больного. Я хотел поехать с ней до её дома, но, как всегда, я был нежелательным человеком, которого она ни разу за два года своей семье не показала. Она только сестре рассказывала обо, той самой сестре, к которой так часто ездила.

И вот, уже полтора года, как не выходит она из моего сердца. Каждый день вспоминаю о ней. Никто из семьи не знает, что я с ней жил, любил.

А этот фильм, - когда я увидел, какие мучения переносила девушка, как её игнорировали и топтали, - я вспомнил тут себя. И ещё подумал, что таких девушек надо ценить - прекрасных, умных, глубоких, таких, которые наплевали на себя. Ради такой хочется наплевать на себя. Если меня спросят, почему у меня нет жены или девушки, мне придётся рассказать эту историю. А я не хочу бередить язвы. Я буду пытаться молчать.

• 
• 
•