Игорь, 71 - 2 апреля 2012 14:46

Кратенький рассказ о беседе трех старых псов.

Встретил я как-то на улице соседа, и между нами завязалась важная беседа ни о чем.

Он трудился в нашем доме сантехником, электриком и помошником дворника, т.е. своей жены. Употреблял исключительно ликер-шасси очень ранним утром для бодрости духа. Духам французским предпочитал амбре собственного и аптечного изготовления.

Надо отдать должное, всегда был исключительно выдержан, как хороший коньяк, и обладал характером нордическим - видал я вас, и все ваши коммунистические субботники в голубой дали. При этом был трудоголиком, и очень отзывчивым человеком.

В те времена в наших окрестностях дикие и голодные собаки размножились до невероятных размеров. Они создавали большие стаи городских волков, гиен, и шакалов, и скопом, этими разбойными бандами, даже нападали на людей.

В основном кушали женщин, которых считали, очевидно, добычей более лакомой и безопасной. Наивные - нет зверя опасней, рассерженной дамы.

Общество непокусанных женщин стало катастрофически уменьшаться, как и без того малая часть непоруганных мужиков.

Во время нашей интеллектуальной беседы, ко мне подбегает песик, с мордой предводителя уездного дворянства.

Размеров он был таких, что собака каких-то там Баскервиллей показалась бы рядом с ним молочным щенком. Его башка находилась между моим пупком и тем местом, которое гордо должно называться грудью настоящего мужчины.

Ростом я поболе, чем метр с кепкой - 1м80см. , и без малого центнер весу. В этом отношении у нас был примерный паритет, если не считаться с тем фактиком, что его челюсть была сравнима с капканом на медведя.

Становится этот теленочек рядом со мной, и начинает так мирненько рычать, что у меня сразу же спина покрылась холодным потом.

Очевидно он решил рассказать мне о своих правах на занятую мной территорию.

Находясь в оцепенении, начинаю удивительно быстро соображать - как бы это дело разрешить путем дипломатическим.

Понимаю, что любое действо с моей стороны, которое противной стороной будет расценено как акт агрессии, или неповиновения, приведет к печальным для меня последствиям. Так уж выразительно он выражал свои нежные чувства любви ко мне.

Все что пришло мне тогда в голову - это пообщаться с ним на его языке для полного взаимопонимания. Вопрос - кто здесь главный, мы стали выяснять как два петуха - кто громче кукарекнет. Все было по джентельменски - всякому бою, как и положено, предшествует дипломатическая переписка с вескими аргументами.

Он - рычит глухо, однозначно, и очень обнадеживающе - тронься, шевельнись - и полетят клочки по закоулочкам …

Оценив его конституцию, я понял, что моя конституция, и ее гарант, мне не помогут…

Я моментально вспомнил весь свой богатый словарный запас ненормативной лексики, и, стараясь не шевелиться, очень вежливо и настойчиво, на чистом русском языке, с легким дворовым акцентом, стал объяснять ему, что он неправ…

Запасы этого богатства, за мою непростую жизнь, накопились в стратегическом размере, которые я всегда берег их на крайний случай.

Случай представился.

Пес даже замер от неожиданности.

А сосед выкатил такие наивные и удивленные глаза, как будто сам никогда этих слов не слышал и, упаси бог, не употреблял их.

Наверное, они так странно реагировали на них, только потому, что употреблял я их очень высоко художественно, и с очень выразительными интонациями.

Тем более что сосед мнил во мне воспитанного в кадетском корпусе, или в авторитетных английских университетах, джентльмена, интеллигента, очкарика, и никак не предполагал что мне известен язык командный, и считал что я излагал свои мудрые мысли исключительно на языке профессора Хиггиса. Его заблуждение было основано на незнании некоторых подробностей моей биографии, и того факта, что десять лет проведенные у станка, и двенадцать в погонах, не могли не оставить своего богатства в моем скудном лексическом словаре.

Пес вряд ли понял все в подробностях, но судя по его реакции, он все же о многом догадался, и потихонечку продолжая порыкивать, куда-то, очень чинно, благородно, сохраняя свое достоинство. отвалил. Его милые глаза выражали удивление, не меньшее чем у моего соседа, будто бы мы с ним были ранее тоже знакомы, и от меня такого он ну никак не ожидал.

Я, в свою очередь, так же благородно, не стал преследовать поверженного противника, отпустив его с почти непоруганной честью.

Тут сосед, медленно выходя из ступора, допустил непростительную для себя ошибку. Как бы защищая меня, он вдогонку этому лохматому чудищу, назвал его по имени, из чего я стал смутно догадываться, что они знают друг друга не первый день.

Как только пес удалился, я, сообразив что сосед мог бы и пораньше переговорить со своим знакомцем о моей судьбе, переключил всю свою неистраченную на пса энергию, и все еще неиспользованное во всей своей красе, словарное богатство, на соседа. Тот, втянув по черепашьи голову в плечи, тоже потихоньку стал от меня пятиться, и слинял.


Вот такая была у нас встреча друзей на высшем уровне.

Высокие стороны остались друг другом, весьма довольны.

Думается, что сосед и псина зауважали меня после этого случая еще больше.

Я и пес сохранили свое реноме и достоинство. Сосед удалился даже непобитым и непокусанным.

• 
• 
•