Кирилл, 46 - 16 августа 2012 10:19

Капитан эротически замычал раненым бизоном. Волна оргастического мажора приятно разлилась по телу, слабя коленные чашечки. Вялая и сморщенная куколка хуя вдруг ожила, по-черепашьи явив миру огромную лиловую капитанову залупу.
Отбросив в сторону и вилку и грибочек, Хрюкин судорожно вцепился мозолистыми пальцами в нежные розовые ушки стонущей Светланы. Женщина, почуяв неладное, попыталась было отстраниться, но не тут-то было!
Сильный тренированный торс капитана мощными рывками ритмично вгонял в Светыну глотку свой беспощадный хуй. Света сбилась с ритма и начала задыхаться…
И вот здесь в Книге Судеб напротив Светкиной фамилии малиновым жаром запылал огромный крест. Вспыхнул ярким факелом и рассыпался прахом. Капитан кончил!
Цунами горячей Хрюкинской спермы в мгновение ока наглухо закупорило женскую трахею, навсегда прекращая удивлённый вздох. Света икнула, глаза полезли из орбит. По лицу тенью скользнула прощальная синюшность, тело судорожно забилось в агонии. А через минуту её свободная душа уже брезгливо плевалась и кашляла под потолком, удивлённо разглядывая своё скорченное на полу тело…
Хрюкин со стоном тяжело завалился назад. Его колотило в волнах сумасшедших грёз, из которых уходить не хотелось. Он отпихнул коленом потяжелевшую вдруг Свету и налил себе полстакана спирту. Выпил залпом и только сейчас сообразил, как же его несказанно развезло.
- С-свет, пить бушь?.. А хуле ты здесь разлеглась, бля? В с-с-спальню, нах! – громко скомандовал капитан, но женщина не шелохнулась.
- У-у-у, бля! – Хрюкин поднялся из-за стола, взял Свету за правую ногу и молча поволок в тёмную спальню. Там он сердито бросил Свету на разложенный старый диван и вернулся в кухню.
Очень хотелось выпить ещё, но было не с кем. Поэтому ноги сами вывели его к двери прапорщика Сливы.
- П-п-петр-рович, откр-р-рой! – густо забарабанил в двери капитан. Через минуту в глазке мелькнул свет и дверь опасливо приоткрыли.
- Чё те, Хрюк? Ты на часы иногда смотришь? – взбунтовался прапор.
- Эт…, бухать бушь? Я эт… кэпа сегодня присвоили, вот!
- Ну так сразу бы и сказал! Я щас!
Вскоре друзья уже вовсю мыли звёзды. Прапорщик Слива, большой мастер закадычно-халявных дел, возбуждённо тараторил:
- Слышь, Славк, а я уже вторую неделю на холостом пайке. Жена с дочкой у тёщи жопы наедают. А я уже и запах пиздюшатины забыл. Дрочу до пота шопиздец. Унитаз вон расшатал… Весь… Ты ж разведённый, Славк, ну и… познакомил бы с кем, слышь? А я в долгу не останусь, ты меня знаешь. Слышь?
В мутных глазах капитана прошмыгнул бес. Вальяжно раскинувшись за столом, он поинтересовался:
- Говоришь, в долгу не останешься? А чё у тя есть, Петрович? Реально и сейчас?
- Ну… коньяк у меня есть. Подарочный. Две бутылки. Палка салями есть… початая… Не томи душу, Сла-авк?
- А тащи свой коньяк! И колбасу эту бляцкую. Ща сперму свою в кожаный банк сдавать понесёшь. Вон, в спальне валяется. Спящая прынцесса, бля! Иди вон, глянь на неё, бля!
- Да ты чё? – не поверил своему счастью прапор, мельком заглянув в спальню.
- А то! Давай-давай!
-Я ща, только дверь не закрывай!
Вскоре Хрюкин смачно цедил старый «Арарат», заедая это удовольствие жирной колбасой, а из спальни доносилось сиплое сопение прапора Сливы.
Прапор был прирождённым, но непонятым полководцем, и поэтому время от времени чётко отдавал команды:
- Раком, бля! Раком, сука, я те сказал! Эк, ты бл-л-ля!...
- Булки разведи руками, тварь! Сама! Быстр-р-ро! Эк! Ну нажралась, сука, давай я сам…
- Хлебак открой, ща я тя миньетом казнить буду! А-а-а-а….
Где-то через час разбитый и довольный Слива посетил кухню.
- Фух, бля. Укатала стерва… Дай коньячку! Слышь, Хрюк, а чё она как неживая? Я ей очко рву нагло, ты ж знаешь, у меня в хую пять шаров – а она молчит. Не может поди так человек ужраццо и терпеть. Пойдём-ка глянем, может ей и взаправду херово?

• 
• 
•