Irina, 53 - 30 декабря 2012 20:07

Кто-то от рождения подает большие надежды, кому-то всю жизнь необходимо доказывать, что он не верблюд. Для кого-то человек рядом – не проблема, а кому-то, чтобы почувствовать комфорт с кем-то конкретным, нужны годы...

Я из числа последних, и не потому, что избирательна или строптива. Как раз напротив. Именно поэтому, скорее всего, большинство предпочитает со мной просто дружить – не видят серьезной платформы для больших отношений.

– Ты слишком легкая, Лен, и от того кажется, что держишь в рукаве пистолет, – так однажды сказал человек, с которым мы прожили нормальной гражданской семьей восемь лет. – Ни истерик, ни скандалов, ни желаний с топотом ног и пронзительным визгом. Словом, ничего женского, – он неуклюже попытался пошутить, увидев, как на мои глаза наворачиваются слезы.
Прекрасно помню, как мне стало тогда обидно. Оказывается то, о чем говорят мужчины – неправда! Они вовсе не мечтают о семье – спокойной тихой гавани, им не интересна жена, с улыбкой подающая каждый вечер на ужин что-то новенькое, приготовленное собственноручно. Наоборот! Им нужны скандалы с битьем посуды, 28 дней в месяц «головная боль», регулярная ревизия телефона с руками, упертыми в бок, и чемпионат по синхронному плаванию в бумажнике.

Ничего из этих своих рассуждений я, разумеется, вслух не высказала. Выдавила улыбку и стала помогать собирать вещи. Так из моей жизни ушел Андрей.

Через три года примерно также мы расстались с Олегом.

– Ленка, что должно произойти, чтоб ты взорвалась, наорала или по морде двинула? Разве не так должна реагировать женщина, когда ее благоверный приползает «на ушах» за полночь, воняя за километр чужими духами? – спрашивал он наутро, жадно прикладываясь к минералке после корпоративного променада.
– Не знаю, – я пожала плечами. – Какое мне дело до других? Я веду себя так, как считаю нужным. Меня лично унижает выяснение отношений, я не вижу в этом ничего конструктивного.

– Вот! – Олег приподнял вверх указательный палец. – В этом твоя ошибка. Ты ко всему подходишь конструктивно. Не куражишься, не эпатируешь, не психуешь. Для тебя совершить безумный поступок все равно, что без скафандра и ракеты в космос полететь.

Я ничего не ответила. Улыбнулась (на этот раз улыбку выдавливать не пришлось) и помогла собрать вещи.

– Лен, ну е-мое, ну вызверись, ты что, не умеешь? – У Димы было такое лицо, словно мастер-класс по этому самому вызверению мне преподадут прямо сию секунду. – Ну, что ты спокойна-то как удав, а? Неужели не обидно, что на твоих глазах твой парень целует взасос твою лучшую подругу?
– Не обидно, – улыбнулась я, мысленно прикидывая, сколько времени уйдет на сбор барахла очередного «туриста», которого, кстати, хватило всего на полгода. – Если вы так поступили, значит, сочли нужным, зачем мне нервы трепать, тем более постфактум?

– Ну, ты дура-а, – от удивления Дима даже забыл прикурить сигарету, так и сунул в рот незажженной. – Инфузория-туфелька, амеба – больше никто.

Он резко сорвался и вылетел из кухни, как будто в пятую точку ему сунули запаленный бикфордов шнур.

В этот раз помогать собирать вещи не пришлось. Темпераментный Дима прекрасно справился сам. Я только наблюдала, прислонившись к дверному косяку, как он носится взад-вперед, порыкивая сквозь зубы о том, что я не женщина, а какая-то ледяная статуя, что эксперимент, который он придумал с Алиной (той самой моей лучшей подругой) оказался бессмысленным и что подруга, черт возьми, поцеловаться нормально не может.
– Даже подруг выбирать не умеешь, – выпалил он, поворачиваясь ко мне всем корпусом. Тут я не выдержала и расхохоталась.

– Предлагаешь, целоваться взасос со всеми, кто может стать потенциальной подругой? – отсмеявшись, спросила я. – Чтобы вам, придуркам, комфортнее было ставить на мне опыты?

– Как ты меня назвала? – Дима остановился как вкопанный. – Придурком?

– Ну, а кто ты? Придурок, скотина, сволочь, паскуда. – Я сложила руки на груди «в замок». – Извини, конечно, но это правда.

– Ленка, так ничто человеческое тебе не чуждо? – Димкино лицо светилось покруче новогодней елки. – Блин, ты умеешь ругаться!

– Ты полное ничтожество, Дим, как и все остальное, кто был до тебя и все те, кто будет после. И не думай, что в угоду вам, слабакам, я начну изводиться подозрениями, мотать нервы, колотить чашки. Ничего этого не будет. Мое отношение – лакмусовая бумажка для лицемеров, вопящих на каждом углу, что хотят покоя, а на деле тухнущих в нем, как просроченная консерва.

– Никаких «после меня» не будет, – заявил Дима.

– Будет, солнце, и не один. Карма у меня – искать того, кто оценит в тихой гавани отсутствие шторма. Так что, давай, манатки в зубы, и на выход.

***

Я до сих пор одна. Отношения по-прежнему сменяют друг друга, но теперь они не так долгосрочны. Или мужик пошел совсем ослабевший, или мне надоедает «экспериментировать»...