Отредактировано:30.06.21 12:13
Пока сонно брёл на кухню и хлопотал там, в прогретом за ночь неоткрытой створкой и горячечным холодильником воздухе июльского утра, опаренного ещё и кипящим чайником, вдруг поймал себя на мысли, что среди этого несвежего, тяжелого и невыспавшегося утра, под красными подушечными шрамами и тяжёлыми веками, глубоко внутри, под пятью ватными одеялами, вроде есть ещё что-то, отличимое только, если остановиться и прислушаться, когда стоишь перед открытой дверцей морозилки "Где же лёд для кофе?" и замираешь, спрашивая себя, а заливал ли ты вчера с вечера водой формочки и вслушиваешься в ответ и воспоминания о вчерашнем вечере, и вдруг вместо ловишь внутри что-то тонкое-тонкое, далёкое, словно смягчённое мягко-ватным, белоснежным снегом ещё ничто, пока просто ожидание, предвкушение, пожелание настраивающегося себя на то, что сейчас уже есть, но ещё не чувствуемое, не слышимое и не осязаемое, словно предвкушаемый звон колокольчиков несущих пО снегу саней, еще не видимых за контрастным серебром леса, но уже звонкое и озорное, чего в принципе жарким летним утром и быть внутри не может, но этот перебор, эта зимняя радость звучит всё отчетливей, ярче и звонче, как сияющее зимнее солнце искрящимся январским утром, как брызги снега от смеющихся коньков, весёлое, звонкое а-аа-аа-х, скатившихся с небольшой горки санок, ледяное и снежное вокруг, с усыпляющим теплом маленькой, выкопанной в сугробе берлоги, где свернувшись внутри ты радостно греешь горячим дыханием смерзжиеся в ледышки варежки и продолжает звучать в тебе колотящимся от всего этого сердечком, мелодия радости, морозности, чистоты и снега и ты вслушиваешься в этот быстрый перезвон перебора, такой знакомый и до щемящего родной из чего-то очень далёкого, звонкого и яркого, не понимая откуда в этом жарком и тяжелом южном утре взяться зиме, снегу, лесу и радости и вдруг ловишь себя на летящих в тебя блестящими снежками строчках:
А вокруг белым-бело и снегу намело
Лишь у меня за пазухой
Всё равно тепло
и яркая, ослепляющая радость взрывается, разлетаясь тысями искрящися крупинок от которых смешно колет лицо и тёплый, мягкий голос мерно рассказывает что-то в засыпающей темноте и параллельно с далёкой грустью внутри тебя напевает
В песне той метет пороша.
И я бесцельно еду вдаль.
И не сказать чтоб я хороший,
Но мне себя ни чуточку не жаль
И расплывается утро переполненной радостью солёного тумана, выпадает из другой полки морозилки плашка льда, серебрено стучат копытца О снег, щекотливо от меха прижимающейся к тебя шапки и огненно-сбивчих слов, обещаний и губ в улитке уха
