Наталия, 72 - 8 ноября 2007 14:02

[SIZE=-1][COLOR=red]Теперь Бог - мой друг!

2 [/COLOR][/SIZE] У моей бабушки были две младших сестры, которые одновременно влюбились в молодых парней и в революцию. В 1916 году они вышли замуж и вступили в партию большевиков. Они были очень активными, участвовали во всем и только в первых рядах. В годы советской власти люди, вступившие в партию до октябрьской революции, пользовались особым уважением и доверием, поэтому у папиных тетушек успешно складывались карьеры. Только детей не было.
Их мужья ушли на фронт в 1941 году. Муж средней сестры (мы все звали ее тетя Тоня) в 45 вернулся, муж младшей, тети Шуры, – пропал без вести. После этого Шура постепенно отошла от всех дел и практически жила в храме. Вся ее любовь была отдана Богу. Она хотела уйти в монастырь, но ее брат (первый секретарь горкома партии) и сестра, тетя Тоня, запретили ей это сделать.
Тетя Шура практически ни с кем не общалась. Кроме моего папы. Которого очень любила и выделяла из всех других племянников. Еще у тети Шуры была страсть к кошкам. Ее даже судили в народном суде по иску соседей. Судья вынес решение, что она не может иметь более 5 кошек одновременно.
Мой папа очень часто вспоминал своих тетушек и говорил, что мы, его дочери, унаследовали любовь к общественной деятельности и профессиональной партийной работе от тети Тони и любовь к кошкам от тети Шуры. «Пусть кошки. Хорошо, что не ее религиозный фанатизм», - часто повторял папа.
Тетя Тоня была гордостью семьи. Она была профессором, зав. кафедрой, депутатом, членом горкома партии, делегатом съездов, конференций и почетным жителем города. А тетя Шура была позором семьи. В их родном городе кто-то относился к ней как сумасшедшей, а кто-то как к блаженной.
И в меня поселился еще один детский страх перед церковью. Я поняла, что не только яйца опасны, но и храм очень опасен для человека. Тете Шуре именно церковь испортила жизнь. Ведь она тоже могла стать гордостью семьи, но не стала. Ей помешала церковь. Значит и там опасность. Так думала я после поездки в город, в котором жили мои бабушки. Мне был тогда 10 лет.
С такими ощущениями страха я прожила до 42 лет. Я не переступала порога ни одного храма. Даже на экскурсиях во Владимире, Суздале, Костроме. В Третьяковской галерее почти бегом пробегала зал, где были выставлены иконы. Я не знала и не понимала, что такое Рождество, Пасха. Я избегала всего, что было связано с религией. Детский страх был сильным. И крепко держал меня в подчинении.

• 
• 
•