Олюня, 96 - 21 ноября 2007 15:47

Автобус полон донельзя, час пик, конец рабочего дня, народ набился, как в шпротницу, все мрачные, либо трезвые – неделя в разгаре. Ни одного лукавого пьянчуги для разрядки атмосферы: бывает, скажет такой что-нибудь тупенькое, и вокруг улыбнутся облегчённо, задвигаются, разговорятся по-доброму. Тут нет. Зато водитель с чувством юмора – включил музыку в салонную колоночку, которая над сидением кондуктора, а в колоночке «Битлы» поют: «Всё, что тебе нужно, – любовь».

Кондукторши на месте нема, ходит по салону, разрывая плотные ряды пассажиров, самонаводящаяся торпеда лет сорока, толстая, потная, мрачная – сил нет смотреть ей в глаза, сколько империй там рухнуло, сколько артефактов погребено, сколько крови выпито и добродетелей повержено. Есть такие тётки, особо воплощающие собой невыносимую трудность бытия. И я, не глядя на неё, протягиваю ей восемь рублей, конечно, чистыми, а то у неё сразу включится сигнализация: «я-деньги-не-рожаю-где-тебе-сдачу-возьму-специально-крупную-заготовят-и-ездют-тут».

Обилечивает и отходит – молча и недовольно, всё в жизни не сложилось, в личной особенно, да и тело от жары потеет, – и ждёт, родная, к кому за это прицепиться, на ком отыграться. И цепляется: кто-то дал не без сдачи, кто-то пройти по салону ей не даёт, кто-то в толкучке никак не может деньги достать, кто-то на свою голову попросил остановку за бесплатно, бедолага, не понял, с кем связался. Это вам не интеллигентная Дюймовочка с тремя высшими образованиями, пришедшая в кондукторы из расформированной библиотеки, – это Брюнхильда из древнеевропейского эпоса, великанша-богатырша, которая на скаку поимеет не только коня, но и «Камаз» с прицепом. И голос её – песнь сирены. Пожарной. И телеса её – куда там Арнольдику с Сильвестром. И решимость на челе написана страшная. Кто не по ней – порвёт и схавает.

Весь автобусный салон эту тётку, конечно, молча ненавидит. Но парировать и отвечать на её хамство не хочет – ибо, как уже было сказано, среда, конец рабочего дня, устали, трезвые. Да и страшно всё ж. Но тут в салоне раздаётся ещё одна музыка, и все поворачивают друг к другу головы: у кого взыграл мобильный друг? Оказывается, взыграл у Брюнхильды. Я не знаю, можно ли кондуктору во время работы говорить по сотовому телефону. Ни разу не видал такого. Но она берёт трубку и начинает разговор. И в процессе разговора голос её вдруг меняется на нежно-девичий. Пассажиры вытягивают шеи – что за чудеса, в кого там обращается эта дракониха, не в Василису ли? И наблюдают, действительно, диво дивное: лицо Брюнхильды разглаживается, морщины пропадают, она молодеет на глазах, и улыбка появляется на челе.

– Да... Витя? Так ты в Челябинске, Витя? Ты заедешь? Неужели заедешь? И у меня... что? переночуешь?! И завтра? Ага... Ну давай... Давай... (с придыханием): жду... во сколько? Ага. Чего принести, чего принести! Себя принеси, ладно? Ага! Ага! Жду! Ну... пока...

Витя отсоединяется. Автобус взирает на кондукторшу. Что с ней? Она раскраснелась. Она легка, как пушинка. Она сейчас взлетит под крышу салона, вылетит в приоткрытый люк, понесётся над суетой Челябы. Её глаза сверкают. Она смотрит по сторонам с неземным восторгом, будто только что родилась на свет, и он ей пригрезился Эдемом. О, как ей хорошо, прямо будто в рекламе!

– Уважаемые пассажиры, – говорит она, вне себя от счастья. – Передаём за проезд. Спасибо. Спасибо. Спасибо. А у вас, молодой человек? Спасибо!!! Следующая остановка – Алое Поле! Готовьтесь, пожалуйста, заранее.

И медленно, нежно, осторожно идёт по салону, пытаясь никому не наступать на ноги. О, она готовится заранее. Уж она-то готовится, только дождаться самого вечера!.. Судьба сложилась. Она излучает счастье тем же мощным потоком, которым до этого выпирали ненависть и недовольство.

Сердце, как хорошо на свете жить.

Я смотрю на её преображение и думаю: как мало нам надо. Как мало, чёрт возьми, надо всем нам. Почему же этого мало так мало?! Почему мы эту малость так не умеем? И кто нас научит? Ведь такая простая наука...

А в динамике над сиденьем кондуктора ливерпульцы весело и безбашенно продолжают твердить: «Тебе нужна лишь любовь, тебе нужна лишь любовь; любовь – это всё, что нужно тебе».

• 
• 
•