Отредактировано:22.12.07 09:20
Потом я приехал в Киев, увидел, что по улицам ходят люди. Сев на "Запорожец" с ручным управлением, который отец получил как инвалид войны, добровольно и недолго, как все, кто начал летом сорок первого, провоевавший под Киевом и Москвой, я отправился в село Болотня, что в сорока верстах от взорвавшегося реактора, чтобы проведать близких моих друзей - гениальную наивную художницу Марию Примаченко, ее сына Федора, художника и кузнеца, и пастуха, и пахаря, и селекционера плодовых деревьев ради красоты их цветения, а не мощности урожая, и его жену Катю, ухаживавшую за малоподвижной от детского еще полиомиелита великой свекровью, хозяйством, детьми, мужем, и вдобавок вышивавшей ришелье для заработка по сорок три копейки за салфетку. На Дымерском шоссе было пустовато. Вдоль дороги через километр-другой стояли столбики с табличками: "На обочину не съезжать, в лес не входить!". С непременным восклицательным знаком. Пункты дезактивации и помывки автомобилей, развернутые слева от трассы, ждали моего возвращения оттуда, куда показывали недавно поставленные дорожные знаки - стрелка вверх и надпись: Чернобыль. До самого Чернобыля я, впрочем, и не предполагал ехать, а лишь приближался к зоне его действия. Перед Иванковым я увидел "лисий хвост" - широкую полосу пожелтевшего соснового леса, а у Болотни, что стояла не на чернобыльской дороге, а левее - на полесской, сразу за районным центром деревья были зелеными, как в мирные времена. И жили там, по обыкновению, поднимая с земли яблоки и обтирая их о ватник для дезинфекции, прежде чем откусить. Ты не нервничай, дорогой мой брат Юрко, говорил Федор Примаченко, обнимая меня как родного, а так мы и чувствовали друг друга, ты не переживай, бо нам повезло: радиация от того проклятого реактора пошла двумя штанинами (видел рыжий лес?), а мы в мотне, самэ там, где штанины в нее впадают, и у нас чистота, что ты! Поэтому понятно, что термин "мотня" употреблен кстати, и круглые аккуратные дыры - не образ бедности, хотя со штанами в Советском Союзе у меня были проблемы. Дело не в том, что у меня прямые ноги (ноги у него мои, говорила мама), а в том, что я с детства почти профессионально плавал брассом, дивно лежал на воде, был координирован и скользил как никто другой, и у меня была мощная группа приводящих мышц бедра. Эти мышцы при ходьбе терлись между собой и от этого случались дырки. А ходил я много. Я был настоящим прохожим. (Не потерять бы нить.)
