Зоя, 94 - 18 июня 2008 02:09

ВСТУПЛЕНИЕ

Знакомиться можно по-разному.
Можно написать в газету, можно позвонить по объявлению, можно обратиться к свахе или терпеливо ждать, пока кто-то из родных и знакомых даст твой номер телефона очередному неженатому “жениху”. Рокфеллера как-то спросили, как он стал “Рокфеллером”. Он ответил: “Я всегда использовал сто шансов их ста”. Это и мой девиз. Поэтому я встречаюсь со всеми.
Все нью-йоркские женихи делятся на две категории: воспитанные и невоспитанные.
Невоспитанный жених сразу после “здрасьте” спрашивает адрес и хочет придти в гости. Моя подруга Софа называет это “снять комиссионный сбор”. Придя в дом, невоспитанный жених ведет себя так, как будто пришёл по обмену. “Можно посмотреть вашу квартиру? Интересная планировка, ливинг у вас большой, а окна куда? Можно заглянуть в спальню? Чудесная комната!” и так далее. Потом он садится прямо к столу и ждёт, чтоб его угощали, иногда подначивая: “Ну, сейчас посмотрим, какая вы хозяйка!” Некоторые не ждут приглашения, а со словами: “Страшно как пить хочется!” — сами открывают холодильник и ни в чём себе не отказывают.
Я этого не люблю. И не потому, что мне жалко стакана чаю. Просто, когда человек уже вошёл в дом, расстаться с ним не так-то легко, а иногда очень хочется, и желательно побыстрее. Кроме того, пустая квартира и уютная спальня располагают и воодушевляют на подвиги.
Сопротивление воспринимается как личное оскорбление, и дальше становится небезопасно. Казалось бы, как всё просто: не нравится — не зови. Но не тут-то было. Как бы ты ни старалась и ни изворачивалась, если мужчина поставил себе цель придти в гости, он сделает так, как хочет. Не верите? Читайте дальше, убедитесь сами!
Воспитанные женихи бывают скупые и очень скупые. Очень скупой, но воспитанный жених будет мотать тебя по улицам в любую погоду, якобы гулять, до тех пор, пока, замёршая и усталая, ты не позовёшь его в гости, а дальше всё будет так, как я только что описала.
Воспитанный и просто скупой жених ведет в “Эль Греко”, на Шипсхед Бей, в зеркальную стекляшку, похожую на санаторную столовку. Столики напоминают купе, а вокзальная обстановка вокруг начисто отбивает аппетит, поэтому риск потратить больше, чем пять-шесть долларов, невелик. Сопротивляться бесполезно. Я пробовала:
— Куда мы едем?
— На Шипсхед Бей.
— В “Эль Греко”?
— Да.
— Я не люблю это место.
— Вас что, там знают?
— Нет, просто я его не люблю.
— А что вы любите, Брайтон?
Кинуть камень в Брайтон — признак хорошего тона среди бывших ленинградцев и москвичей:
— Ненавижу Брайтон, там эти русские всё заполонили!
— А что, чёрные лучше?
— Вы из Одессы?
— Нет, я из Ленинграда.
— Как это можно быть из Ленинграда и любить Брайтон!
— Очень просто, мне всё там нравится!
С оскорблённым лицом “жених” разворачивается, мы едем на Брайтон, проезжаем из одного конца Брайтон Авеню в другой, опять разворачиваемся, “жених” восклицает: “Парковки нет!” — и мы возвращаемся на Шипсхед Бей, в “Эль Греко”.
Скупой жених с претензией на тонкий вкус везёт в Гринвидж виллидж и ведёт куда-то вниз, в подвал, в какие-то скамейки, где люди непонятного пола и происхождения ни с того ни с сего громко смеются, вокруг какофония, якобы музыка, все ходят, выходят, дико накурено и вообще непонятно, что происходит. Потолкавшись там с видом знатока часа полтора-два и выкурив пачку самых дешёвых слабеньких сигарет “Carlton”, “жених” отвозит тебя домой с таким видом, будто только теперь ты узнала, что такое настоящая Америка, и только благодаря ему.
Иногда знакомство начинается с фразы: “Сегодня после обеда у мамы я сел на диету. Решил три дня ничего не кушать. Куда пойдём?” “В Сипорт”, в таких случая отвечаю я, и мы весь вечер любуемся на кораблики.
У меня своя диета — я после двух часов дня не ем. Стакан чаю, яблоко, кусок арбуза — вот всё, что я могу себе позволить. Но это моя тайна, собственно, о ней меня никто и не спрашивает, а так, на всякий случай, вдруг у меня волчий аппетит к вечеру, сразу же дают понять, что наши женские фокусы “поесть на халяву” давно известны и дураков нет.
У меня был один приятель, который очень хотел встретить ту, о которой давно мечтал, поэтому встречался часто и со многими. “Слушай, — говорил он мне, — ты как друг можешь объяснить, почему они все приходят на свидание голодными? Ведь мы ещё не знакомы, а я уже должен её кормить!”
Я знаю, о чём вы сейчас подумали: “Интересно, а что ей надо?” Но тут я даю возможность полёту вашей фантазии. Давать рецепты, как жить, я не могу. И, наверное, никто не может, поскольку “что такое счастье — это каждый понимает по-своему”, — как сказал Аркадий Гайдар, и это своё каждый должен найти сам. Итак, что мне НЕ надо…

Из разговоров…
— Знаете, я парикмахер, а где вы стрижетесь?
— У меня есть свой мастер около дома.
— И сколько же он с вас берёт, этот ваш мастер?
— Двадцать один доллар.
— Господи, да что тут у вас на голове стричь за двадцать один доллар? У вас волос-то почти что нет! Приходите ко мне, и я вам, как близкой знакомой, сделаю всё то же самое за десять долларов!
— Спасибо, не приду.

• 
• 
•