Все
Отредактировано:14.08.08 15:02
[COLOR=darkblue][SIZE=+1]3)[/SIZE]было бы назвать тугодумом если бы у него в голове были какие-нибудь думы. Всю ночь он пролежал на своей широкой кровати с пошлыми мыслями о своей далекой подруге детства, а ныне законной жене кабана Фунтика свиноматке Хавронье, о той далекой молодецкой поре, когда он мог затащить любую пробегавшую мимо свинью в кусты и трахать ее там до потери пульса. Хавронья была одной из его первых жертв. Бросив ей мимоходом палку, Пятачок еще долго вспоминал о тех бурных чувствах, которыми она воспылала к поросенку, о тех лунных ночах, которые они проводили вместе, валяясь в грязи придорожных канав, о том, как она на радостях едва не одарила его дюжиной маленьких полосатеньких кабанчиков... "А не трахнуть ли эту свинью еще разок?!" - частенько подумывал Пятачок, теребя мозолистой рукой свою посиневшую от навязчивых мыслей елду. Вся загвоздка заключалась в проведении хитровыебанного, как и сам Пятачок маневра по отвлечению и выманиванию из логова кабана Фунтика. Фунтик по своей натуре был домосед и из избы своей вылезал лишь по двум причинам: поссать или посрать. Все остальное делала его жена Хавронья - муза Пятачка и героиня всех его онанистических фантазий. Помимо Фунтика Пятачку мешали и их дети: шкодливые, клыкастые кабанята, постоянно снующие около своей мамаши. "Любишь ебаться, - люби и деток понянчить", - изрек Пятачок где-то им вычитанную или услышанную фразу, которая довольно-таки точно характеризовала уровень его умственного развития. Один перспективный и многообещающий план у поросенка уже наполовину был осуществлен: два года назад, недалеко от дома Фунтика и Хавроньи, Пятачок посадил молодой дубок, обещавший уже скоро дать первый урожай желудей. "Дождусь, дождусь!" - каждую весну твердил Пятачок, глядя на молодые листочки дубка, - "Придет пора, созреют желуди и на этом дубе. Вот тогда-то ты, Фунтик - в жопе шпунтик, грязная Фунтятина, со своими уродами и прибежишь под мое деревце пожрать, в это-то время я твою женушку и оприходую по первой программе". Это мысль согревала душу Пятачка и в это утро, глаза его стали узкими и маслянистыми, он даже начал повизгивать от предвкушения и кусать ногти на ногах. Потеребив щетину до мозолей натертыми в течение бессонной ночи руками, Пятачок сел штопать взорвавшийся вчера воздушный шарик, намереваясь использовать его с Хавроньей по назначению. Стежки ложились ровными, аккуратными. "Ни один живчик не проскочит", - оптимистично думал поросенок, направляя чудо-презерватив против света, -"вот Винни-Пух позавидует"... - Сейчас тебе и родная мать не позавидует, свинья ты позорная! - раздался из-за двери голос Винни. - Вспомни говно, вот и оно, - сказал Пятачок. - Так значит, это все-таки ты насрал? - Где? - В пизде! В моей кроватке! - замахнулся бейсбольной битой Пух. - Какая пизда? Какая кроватка? - в недоумении отскочил Пятачок. Искренность Пятачка немного охладила пыл медвежонка. Присев на стул, Винни-Пух поставил рядом бейсбольную биту и взмахом руки приказал Пятачку сесть в противоположный угол. - Что, опять ебстись собрался? - спросил Винни-Пух, заметив на полу штопаный зеленый шарик, - я уж скоро начну подозревать, уж не случайно ли у тебя каждый год перед днем рождения И-а шарики лопаются. Скидываемся на подарок все вместе, а на блядки один ходишь, - начал снова закипать медвежонок, - знаешь ли, Пятачок две подлости за одни сутки - это уже слишком, даже для такой мелко пробной падлы, как ты. От безысходности визг поросенка быстро перерастал в рев кабана. История прошлогоднего исчезновения Тигры постепенно всплывала на поверхность его сознания. - Винни, ты будешь меня бить? - спросил Пятачок. - Нет, я буду тебя пиздить. - Винни, а я умру? - А как же, только сначала ты на глазах у всех друзей попросишь у меня прощения, а потом уберешь с моей койки дерьмо. "Дело пахнет керосином!" - подумал Пятачок. "Твоим говном!" - подумал Винни-Пух. - Ну ладно, хватит, закрой свое еба..., - не успел договорить медвежонок, чувствуя как где-то у него внутри поднимается неудержимая урчащая зловонная волна и начинает переться изо всех его естественных отверстий. Зажав задницу рукой, Пух выскочил на недавно остриженный газон и, сняв штаны прямо у крыльца, начал самым бессовестным образом испражняться. "Фу, пронесло" - подумал Пятачок. "Тебя б так пронесло" - подумал Винни. Через полчаса, когда Пух заканчивал уже вторую и очень надеясь что последнюю кучу, в его голову начала закрадываться мысль, поставившая недалекого медвежонка в тупик: "Интересно, а почему-это мое дерьмо так напоминает по цвету и запаху то, что я нашел у себя в постели сегодня утром? Странно, очень странно!" Винни-Пух начал и жопой понимать, что Пятачок тут скорее всего ни при чем. Круг подозреваемых, таким образом, сводился к единственному оставшемуся - Кролику. Мысль о том, что это мог вытворить и он сам, даже не приходила Винни-Пуху в голову, спасая его и без того слабый рассудок от нервных потрясений и излишних переживаний. Кроме того, Пуху ужасно не хотелось сознаваться в своей ошибке, поразмыслив и придя к выводу, что наказаний без вины не бывает, он решил все равно дать пизды Пятачку, просто так, на будущее. К тому времени солнце взошло уже высоко и начинало припекать. Счастливые истосковавшиеся по свежанине мухи, жуки и прочие энтомофаги, дружным роем облепили обе кучи и нежную попу медвежонка. "Пора бы и делом заняться" - подумал Винни-Пух, стрясая с задницы недовольно бурчащих мух и, натянув штаны, двинулся к дому, в котором с негодованием и бейсбольной битой в руках ждал его Пятачок. "Ну держись, мудила из Нижнего Тагила!" - прорычал медвежонок, шагнул в дом, и... пространство перед ним взорвалос
