Ёлка, 58 - 14 января 2010 12:23

Есть у меня братец двоюродный. Или...был? Нет, человек жив, значит - есть! И то, что не видела я его лет двадцать, не дает мне право говорить о нем в прошедшем времени (здесь вы услышите сочный шлепок, это я самой себе по губам настучала).
Итак, Эдуард Михалыч, Эдик, Эдька.
Учились мы в одной школе, он классом постарше. Наши семьи не очень дружили, между братом и сестрой (моим папой и Эдькиной мамой) вечно пробегали стаи кошек. Или это была одна, но очень уж активная.
Мда, не дружили. А мы - дружили. Мало того - собирались пожениться. В редкие семейные встречи (в основном, по праздникам), пока взрослые пили водку, мы втихаря забирались в платяной шкаф и, сидя в темноте под ворохом, свисающей сверху, одежды строили планы.
- Как же, Эдя, мы же с тобой брат и сестра? - недоуменно шептала я.
- А кто узнает? У нас разные фамилии. - деловито отвечал Эдька.
Нам было тогда лет 8-10.
Примерно в то же время, врачи нашли у меня какой-то шум в сердце, и сдуру "посадили" на скамеечку на уроках физкультуры. Сидела я целых два класса, и не известно сколько бы еще сидела и слабела, пока Эдька не догадался привести меня в баскетбольную секцию.
На первой же тренировке, получив вместе с тяжеленным мячом мощное ускорение, я опрокинулась на спину, больно ударившись затылком. Баскетбол стал закрытой темой.
Но брат не отступил. И повел в волейбольную команду, в которой занимался сам.
Сначала я бегала за мячами, улетавшими в "аут", а вскоре и стала играть.
Шумы в сердце исчезли, как врач сказал - "переросла". Но я слушала его объяснения моей маме презрительно, я-то знала, в чем дело.

Став юношей, Эдька начал привлекать внимание женщин. И не сверстниц, а дам постарше, и уже побывавших замужем. Одноклассницы им не интересовались: небольшого роста, молчаливый, спокойно улыбающийся, к модной одежде равнодушный, остроумием не блещущий. Но взрослые дамочки, опытным глазом вычисляли в моем братике "настоящего мужика", уже тогда твердо стоящего на ногах, со здоровым упрямством, жизненными принципами, не способностью предавать...
Уходя служить в армию, строго наказал мне за эти два года поступить в институт и выйти замуж.
Как же можно было ослушаться?))
А вот Эдька ослушался. Своих родителей. Их заветы и наказы. Прислал письмо, в котором говорилось, что после службы остается он жить и работать на Камчатке, и главное - женится на женщине с двумя маленькими детьми, потерявшей мужа в какой-то там аварии.
Помню, как его мама, прибежавшая к моей с письмом, проклинала и эту молодую несчастную женщину, и ее "выродков", и ничего не знающего о проклятии полуостров Камчатку, и барана - отца Эдьки, не сумевшего воспитать сынка.
Сынок поставил условие. Или он приезжает со всей своей семьей, или не приезжает вовсе, даже погостить. Родители были непреклонны...
И все же он прилетел. И прилетел один. На похороны матери, которой было всего 48...

Мы проговорили всю ночь на их шестиметровой кухне. Говорили, плакали, опять говорили. И варили кофе в металлическом кофейнике с затейливо изогнутым носиком...
Долго смотрел фотки годовалой Женьки моей. Молча смотрел. Только и сказал:
- На тебя будет похожа.
И грустно так улыбнулся.

Больше я его не видела.

С днем рождения, братишка!
Сегодня тебе исполнилось 46...будь счастлив! Мой тебе наказ.
;)