Sonja, 72 - 6 января 2011 18:30

Паром

Паром на Балтике в декабре совсем не то же, что в июне, когда море вокруг переливается чем-то голубым и зеленым, сверкает живой ртутью, иногда, впрочем, наливаясь свинцом, а небо над головой полощется своими неземными красками…. В декабре поднимаемся на четвертую палубу по обледенелому железному трапу, можно сказать, глубокой ночью – часов около пяти. Причал, конечно, освещен парой прожекторов, да из иллюминаторов льется теплый свет, но изнутри Васильевский остров кажется уже погруженным в непроглядную темь, с которой не справляются уличные фонари и окна домов, остальной же город вообще тонет во мраке. Самый широкий обзор открывается из огромных окон кафе на корме седьмой палубы, но вокруг только лед, скучный вокзал да доки с пакгаузами. Публика развлекается коктейлями, наблюдая за настройкой микрофонов и подготовкой света к предстоящим выступлениям. По лестницам снуют дети, толпа запаздывающих толпится у стойки информации и у лифтов. "Принцесса Мария" , конечно, не "Титаник" , но тоже вполне: десять палуб, почти полторы тысячи пассажиров. Первый класс предполагается где-то в вышине, но существует ли на самом деле, никто не знает, второй и третий так продвинулись навстречу друг другу, что отличия ощущаются, наверное, только внутренне – кто-то не идет обедать в ресторан, кто-то разместился в каютах без иллюминаторов, каковых, надо сказать, большинство.
К семи что-то внутри начало вздрагивать, а прямо под левым бортом появился катер, обвешанный со всех сторон старыми шинами – вначале он шустро прошелся несколько раз вдоль парома туда и обратно, потом, с явным удовольствием, и вовсе пустился выплясывать бодрый вальс, постепенно расширяя круги, накручивая восьмерки, круша лед, освобождая огромному кораблю место для маневра. Тот так и отошел от пристани – боком, незаметно развернулся, вошел в Гребной канал, а потом до Кронштадта все двигался узким коридором в укрытых снегом льдах, прямо из которых то тут, то там торчали хилые деревца и кустики. А когда открылась черная вода, за иллюминатором вдруг полетели огромные белые хлопья – совершенно горизонтально, инфернально и прекрасно…. На открытой палубе, куда выбирались только курильщики да их поклонники, казалось, что снег летит откуда-то из черноты, снизу вверх, прямо на тебя, и в свете прожекторов снежинки казались огненными искрами, иногда протяженными, как при замедленной съемке….
А в бродячем отеле тем временем началась настоящая жизнь: открылся кинотеатр, duty free, запустился бесконечный ужин в ресторане с икрой ложками, шампанским и прочими напитками, заплясал мюзик-холл в полумраке кормового кафе….
И тихое утро в Хельсинки, где, пройдя по гофрированному рукаву прямо от стеклянных дверей четвертой палубы к паспортному контролю, через незаметную таможню, оказались как-то вдруг сразу на набережной, на Торговой площади….